Evening: Poetry of Anna Akhmatova Read Free Page B

its poisoned sting.
     
    St range one, is it you I’ll mourn
    And will your smile linger?
    Look! How beautifully adorned
    Is this ring upon my finger!
     
    March 18-19, 1911
    Tsarkoe Selo

    ***
    Мне больше ног моих не надо,
    Пусть превратятся в рыбий хвост!
    Плыву, и радостна прохлада,
    Белеет тускло дальний мост.
     
    Не надо мне души покорной,
    Пусть станет дымом, лёгок дым,
    Взлетев над набережной чёрной,
    Он будет нежно-голубым.
     
    Смотри, как глубоко ныряю,
    Держусь за водоросль рукой,
    Ничьих я слов не повторяю
    И не пленюсь ничьей тоской…
     
    А ты, мой дальний, неужели
    Стал бледен и печально-нем?
    Что слышу? Целых три недели
    Ты шепчешь: «Бедная, зачем?!»
     
    18—19 марта 1911
    Царское Село

    ***
    My legs are useless at the present,
    May they become a fish’s tail!
    I’m swimming and the chill is pleasant,
    The distant bridge is glowing pale.
     
    I’ll give my passive soul away,
    Let it be turned to smoke anew
    And light, above the gloomy quay,
    It’ll change into a tender-blue.
     
    Just look how deeply I’ve retreated,
    I’m diving - seaweed everywhere,
    Nobody’s words will be repeated,
    Nobody ’s yearning will ensnare.
     
    My distant, could it be, somehow,
    Grief-stricken, you’ve become unsteady?
    What do I hear? For three weeks now,
    You only whisper: “why, poor lady!?”
     
    March 18-19, 1911
    Tsarskoe Selo
     

     
    II
     
     

    Обман
    I
     
    Весенним солнцем это утро пьяно,
И на террасе запах роз слышней,
А небо ярче синего фаянса.
Тетрадь в обложке мягкого сафьяна;
Читаю в ней элегии и стансы,
Написанные бубушке моей.

Дорогу вижу до ворот, и тумбы
Белеют четко в изумрудном дерне.
О, сердце любит сладостно и слепо!
И радуют пестреющие клумбы,
И резкий крик вороны в небе черной,
И в глубине аллеи арка склепа.
     
    2 ноября 1910
    Киев
     

    Deception
    I
     
    This morning’s drunk with sunny weather,
    And on the terrace, - loud scents of roses,
    The sky is brighter than the blue faience.
    The notebook’s bound in the soft Morocco leather;
    I’m reading in it elegies and verses
    All written for my grandma in romance.
     
    I see the road up to the gate and up ahead,
    White pillars shining in the emerald lawn.
    The heart loves blindly, completely gripped!
    I find delight in gaudy flowerbeds,
    The sudden cries of the ascending crow
    And the secluded arches of the crypt.
     
    November 2, 1910
    Kiev

    II
    Жарко веет ветер душный,
    Солнце руки обожгло,
    Надо мною свод воздушный,
    Словно синее стекло;
     
    Сухо пахнут иммортели
    В разметавшейся косе.
    На стволе корявой ели
    Муравьиное шоссе.
     
    Пруд лениво серебрится,
    Жизнь по-новому легка...
    Кто сегодня мне приснится
    В пестрой сетке гамака?
     
    Январь 1910, Киев
     

    II
    The wind is stifling and parching,
Sun-burnt fingers in the grass,
Overhead, the heaven’s arches
Are made of blue and fragile glass;

The fallen immortelles are drying,
Near the sickle swinging loose.
Working ants have formed a highway
Running up the twisting spruce.

The silver pond is idly gleaming,
Life is easy – no regret…
O, I wonder